— Вы идете, чтобы попросить у кого-нибудь взаймы или спросить его о том, о сем, и вы говорите, и этот человек говорит, а на самом деле вы разговариваете ни с кем. И время от времени вы опоминаетесь в шоке оттого, что только что спорили с кем-то, или пытались сделать кого-то лучше, или лучше с вами обращаться, или быть добрее к его соседям, или что-то в этом роде, и после долгого рассуждения на эту тему вы думаете, что у вас с этим человеком была двусторонняя беседа, а он вдруг выдает какое-то совершенно постороннее замечание. Ах, он просто не обращает никакого внимания на то, что вы говорили. Вы ни с кем не разговаривали. Давайте это признаем. Вы говорили с неким социальным механизмом. Это так в нашем обществе.
У человека, когда он садится на кушетку, крайне редко бывает хорошее общение. Кем бы ни был этот человек, он просто не очень хорошо общается. Он либо общается навязчиво, либо он подавлен, у него нет правильного баланса по этому предмету. Возьмите самого среднего в мире преклира — он, как правило, будет давать вам только социальные ответы. Вы говорите: «Как дела?» - и он отвечает: «Прекрасно». Сорок пять минут спустя, как ни странно, это человек вам скажет: «Я чувствую себя ужасно». Вы получили социальный ответ, а потом преклир ответил на вопрос.
Так вот, наш преклир сидит и знает: если он будет общаться, его накажут. Все, что он скажет, будет использовано против него, об этом ему говорили много жизней подряд. Все, что он осмелится вынести на обсуждение, он знает, что человек, которому он это откроет, поднимет на смех, пройдется по этому, будет спорить с ним об этом и т. п. Он в этом уверен, и если он поделится какой-либо своей самой интимной тайной, он знает, — это обязательно будет передано по радио в тот же день в четыре часа пополудни. Так что он смотрит на сессию с большим недоверием. Он не уверен насчет того, что он должен говорить.